"КОГДА МИЛИЦИОНЕРЫ ПОПЫТАЛИСЬ ТЯПКОЙ ДОСТАТЬ ИЗ ВЫГРЕБНОЙ ЯМЫ МЕРТВОГО МЛАДЕНЦА, ОН... ЗАКРИЧАЛ",- ВСПОМИНАЕТ БЫВШИЙ РЕЦИДИВИСТ, КОТОРЫЙ ВМЕСТЕ С СУПРУГОЙ, ДОЧКОЙ СВЯЩЕННИКА, УДОЧЕРИЛ НАЙДЕННУЮ ДЕВОЧКУ

Отъявленный преступник, просидевший в тюрьмах 18 лет, раскаялся. Но, когда в его доме произошло убийство, подозрения пали на него

Лариса КРУПИНА "ФАКТЫ" (Мариуполь-Киев)

Три года назад "ФАКТЫ" рассказывали о судьбе Ольги Ковалевой и Сергея Шафрана - дочери священника и бывшего особо опасного преступника. Отсиживая очередной срок, Сергей услышал проповедь, которую транслировали по тюремному радио. "Бросив игру в домино, не обращая внимания на товарищей по камере, я упал на колени и воззвал к Всевышнему: "Господи! Я был подлый и низкий человек. Прости меня!" - вспоминал Сергей в беседе с журналистом. Внезапное прозрение открыло в нем дар поэта. Он познакомился с христианской поэтессой Ольгой, ставшей впоследствии его женой. Супруги удочерили девочку. Истово предались служению Богу. Но находились скептики, которые не верили в перерождение преступника. "Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит", - ухмылялись они.

"Узнав, что невеста Ира мне изменяет, я решил бежать с зоны"

- Я родился в Якутске в приличной семье, - рассказывает Сергей Шафран, с которым мы встретились в Мариуполе. - Мама - бухгалтер горисполкома, папа - водитель-дальнобойщик. В семье рос еще брат-близнец Саша, который отличался от меня, как небо от земли.

Саша был примерным мальчиком, отрадой материнского сердца. Сергей - отъявленным хулиганом и сорвиголовой. Домашняя жизнь - с чистой постелью, обедами из трех блюд, казалась ему пресной и скучной. Начав с воровства и детской колонии, парень остановиться уже не мог. Преступлений, которые за ним числятся, не счесть. Сергей проходил и по одному из самых громких в бывшем СССР дел, получившем название "За алмазами на "Мерседесе". Он предоставил свою дачу преступной группе, промышлявшей нелегальной переправкой алмазов из Якутска в Москву.

Драгоценные каменья тайком выносили "свои" люди, работавшие на алмазных копях. Преступников задержали. Дело слушали в 1978 году в Москве. Под суд пошло 42 человека. Двоим организаторам дали высшую меру наказания - расстрел. 22-летний Шафран получил пять лет срока с отбыванием наказания в колонии особого режима.

Сергей как раз готовился к свадьбе. Внезапный арест перечеркнул все его планы. Когда жених попал в тюрьму, невеста стала встречаться с другим, о чем Сергею не преминули сообщить друзья с воли. Задумав вернуть любимую, парень решил бежать и подбил на побег сокамерника. Приятели пробили радиатор и проткнули шины цементовозу, заехавшему на зону. Договорились с начальником гаража, тоже заключенным, что тот затянет ремонт. Ночью друзья перебрались через промзону. Залезли в цементовоз... Почти как в фильме "Джентльмены удачи".

Автомобиль порожняком выехал из зоны и помчался по якутской тундре, унося беглецов подальше от неволи. Но ехал он слишком долго, не делая в пути остановок. Высунув голову из бака, Сергей похолодел. Машина, выехавшая из колонии особого режима, прямиком мчалась в... колонию усиленного режима. А что делать, в тундре дорога одна. Чтобы остановить цементовоз, Шафрану пришлось спускаться между цистерной и кабиной и на ходу перекрывать подачу бензина. Выскочив из машины, беглецы пообещали сохранить жизнь водителю, если тот ничего никому не скажет. Побелевший от страха водитель клялся, что будет молчать. Но, добравшись до ближайшей воинской части, сообщил о побеге.

Когда беглецы прибыли в Якутск, над городом уже летали вертолеты, были подняты войска. Тем не менее обезумевший от ревности жених отправился к невесте. Для конспирации, чтобы его тюремная стрижка не слишком бросалась в глаза окружающим, Сергей натянул на голову женский парик, который ему заранее передали с воли в зону. В таком виде, с бутылкой шампанского в руке, он позвонил в заветную дверь.

- Казалось, мы встретимся, и любовь вернется, - говорит мой собеседник. - Но, посмотрев в дверной глазок и увидев там меня, Ира перелезла к соседям через балкон и... вызвала милицию. Для меня это стало страшным ударом. Предать того, кому клялась в вечной любви! С тех пор я перестал верить женщинам.

"Когда я упал на колени, все подумали: Котенок свихнулся"

Выйдя из тюрьмы, он пытался отойти от криминальных дел.

- В зоне у меня была кличка Котенок, - вспоминает Сергей. - Так прозвали за неуживчивый характер, за то, что в любой момент готов был выпустить когти. Я был гордецом и не желал никому подчиняться. Куда бы ни устраивался работать, уходил через три месяца. Я хотел быть хозяином своей жизни.

Найдя старых дружков, Сергей стал промышлять по городам России и Украины. Разбои, грабежи, мошенничество. Схем отъема денег у доверчивых граждан было не счесть. Особенно лихо аферистам удавалось отправлять жителей Украины на пмж в Якутск. Услышав, что там "алмазами усеяна вся земля", люди продавали свое жилье, а часть денег отдавали мошенникам "на домик в Якутске". Прилетев в далекий край, обнаруживали, что там их никто не ждет.

- У меня не было к этим людям ни жалости, ни сочувствия, - признается Сергей. - Я был потребителем. Думал только о себе. Но в 1986 году меня снова взяли. По совокупности преступлений дали 13 лет строгого режима. После кассации заменили меру пресечения на 10 лет особого режима. И признали особо опасным рецидивистом.

7 января 1990 года на Рождество в колонию особого режима в Енакиево пришли братья из местной церкви евангельских христиан-баптистов. Их проповедь транслировали по тюремному радио. Сергей с сокамерниками в этот момент резался в домино. Услышав слово о Христе, заключенный неожиданно для себя вышел из-за стола и упал на колени. Слезы полились у него из глаз. Сокамерники замерли. Одни решили, что Котенок свихнулся. Другие подумали, что он разыгрывает спектакль, чтобы добиться смягчения режима и в очередной раз бежать. Но это было не притворство и не сумасшествие.

- В тот момент Бог как-то необычно коснулся меня, - вспоминает Сергей. - Я почувствовал себя другим человеком. Попросил Новый Завет. С тех пор и днем, и ночью только и говорил, что о Боге.

Сергей, слывший циником, никогда не писал стихов. Но уже через несколько дней взял ручку и стал записывать строки, лившиеся из сердца. Потом попросил верующих прихожан найти ему человека, который помог бы ему совершенствовать внезапно открывшийся дар. Вскоре ему пришло письмо от христианки Ольги Ковалевой из Мариуполя. Ольга, дочь священника, закончила Донецкий библейский университет, работала няней в детском саду, сама писала стихи. Сестра по вере взялась учить раскаявшегося грешника поэзии и любви к Богу.

"Я не готова к замужеству", - ответила Оля

Через три месяца ученик попросил о свидании.

"Меня завели в кабинку для свиданий, - писала Ольга в своих дневниках, опубликованных на сайте одной из христианских газет. - Человек, сидевший напротив, был совсем не похож на того мужчину, чью фотографию он прислал. Потом оказалось: это была фотография его брата-близнеца. Передо мной же сидел худой измученный мужчина в полосатой робе. Он казался совсем чужим. Я опустилась на стул, собрала все свое мужество в кулак и в продолжение трех часов продолжала те же разговоры, какие велись у нас в письмах - о жизни, о вере, о поэзии. Мое смущение и неловкость выдавало только то, что я постоянно ломала спички. А Сергей в это время все гнул и гнул шнур от телефонной трубки. Он с трудом подбирал нужные слова. Когда это нервное свидание закончилось, я поспешила к цензору и попросила, если придет мое, уже высланное Шафрану, письмо, вернуть его мне обратно..."

- После этой встречи я стал ее воспринимать не как сестру по вере, а как реальную женщину, - рассказывает Сергей. - Но она больше не приезжала. Лишь продолжала переписку, исполняя свой христианский долг. Тем не менее через три месяца я написал ей целую поэму, где признавался в любви и предлагал выйти за меня замуж. Ответа не было несколько недель. Я метался, как раненый зверь. Наконец пришло письмо: "Я не готова к замужеству. Но, как рассудит Господь, так и будет". Шло время, мы вели переписку. Оля не говорила ни да, ни нет. Я узнал, что ее отец-священник был против нашего союза. И все же позже, услышав, что в одной из церквей пастором работает бывший уголовник, вернувшийся с зоны особого режима, папа Оли смягчился и дал разрешение на брак.

Свадьба состоялась в 1994 году в 87-й колонии в Горловке. В тот день в тюрьме женились шесть пар. Но только невеста Сергея Шафрана была в свадебном платье и фате. Ольга привезла жениху костюм. Правда, заключенному его надеть не разрешили. Так, в полосатой робе, куда был приколот цветок, в новых чужих ботинках, которые дал сокамерник напрокат, жених и пошел к алтарю.

- Помню, мне очень жали чужие туфли, - смеется Сергей. - Но это не мешало чувствовать себя счастливым. На свадьбе присутствовали родные Оли, два пресвитера, пел хор сестер. Я ликовал...

После обряда мы пошли в комнату для свиданий. По закону нам было положено трое суток. Помню, зашли, положили сумки, сели на кровати и сидим. Неловкость страшная! (Улыбается.) Пять минут просидели в оцепенении, а потом нас как прорвало. Стали говорить, смеяться. Трое суток пролетели, как один час. Из тюрьмы я вышел через три года. У ворот меня встречала жена. Я ахнул: до чего же красивая! Не запыхавшаяся, с сумками, которые вечно тащила на свидания. Не в серости этих мрачных комнат для свиданий, а освещенная солнцем, нарядная, свеженькая. Я был счастлив и благодарен Господу, что отвел меня от первой невесты. И дал в жены Ольгу, самую верную и преданную женщину на земле.

"Убеждены: чем тяжелее испытания, тем больше мы должны делать добрых дел"

- Выйдя из заключения, я вместе с Ольгой уехал создавать церковь на Кавказ, - продолжает мой собеседник. - Вернувшись через два года в Мариуполь, попали на одно богослужение. Там со сцены сестра рассказывала, что в выгребной яме туалета была найдена новорожденная девочка, которую отправили в больницу. Услышав эту весть, мы после службы бросились за ребенком - боялись, что выстроится очередь желающих забрать девочку и нас опередят! Но, когда прибежали, оказалось, что мы... единственные.

Об этой истории в Мариуполе помнят до сих пор. Молодая женщина, совершившая преступление, решила забеременеть. Думала: если ее поймают, дадут меньший срок. Однако в круг подозреваемых она не попала и решила избавиться от ребенка, которого родила "зря". Роды принимала подруга, бывшая "зэчка". Через три часа, потеряв много крови, роженица умерла. Младенцем занялась подружка. Бросив девочку в выгребную яму, она для верности вылила на нее сверху несколько ведер воды и ушла спать. Когда утром милиция приехала забирать труп роженицы, по кровавой дорожке, ведущей к туалету, нашла и ребенка.

- Малышка, полузатопленная нечистотами, лежала неподвижно, - рассказывает Сергей. - Милиционеры подумали, что девочка мертва, и стали доставать ее тяпкой. Но ребенок вдруг закричал. У всех волосы дыбом встали! Взломали полы в туалете, достали ребенка. Девочка была едва жива. Она пробыла в яме 12 часов, нахваталась инфекций. Слава Богу, был август и она не замерзла. В больнице малышку трижды спасали от клинической смерти, долго лечили. Когда мы, проникшись большой любовью к бедной крошке, решили ее удочерить, нам сказали: "Вы сошли с ума! Она - не жилец. Такой букет диагнозов! Лучше возьмите себе здорового ребенка". Предупреждали, что нам, возможно, придется ее лечить всю жизнь. Но, забирая Анечку, мы верили, что Господь ее исцелит.

Сначала с помощью лекарств, а потом истовых молитв, девочка стала оживать. Куда-то ушли болезни. Анюта быстро росла и в своем развитии даже опережала других детей. Когда дочке исполнилось шесть лет, Шафраны решили рассказать ей всю правду. Они не хотели жить во лжи. Аня восприняла правду о своем рождении достаточно спокойно. Даже сфотографировала туалет, куда ее бросили умирать. Для девочки, окруженной любовью и заботой близких, эта новость уже не имела никакого значения.

Родные Оли эмигрировали в Америку - там жили их родственники. Оля и Сергей остались в Мариуполе. Сергей служил капелланом в церкви, опекал тюрьмы, онкодиспансер, туберкулезную больницу. Оля тоже служила Господу. Однажды в Украину из Америки приехал Олин отец. Он собирался вести миссионерскую деятельность и помогать строить детям дом. В это время Сергея разыскал его бывший сокамерник Паша. Попросил помочь с работой. Бывший зэк клялся, что уверовал, обещал не возвращаться к старой жизни. По просьбе Сергея тесть взял его в помощники - строить дом. Платил Павлу за работу деньги, кормил, поил, одевал.

Казалось, все складывалось как нельзя лучше. В городе их семья имела безупречную репутацию. Правда, находились скептики, которые не верили Сергею. "Этот уголовник вам еще покажет!" - говорили они. Вскоре в городе произошло страшное убийство. В доме Шафранов был найден труп Олиного отца, Федора Тимофеевича. Череп 76-летнего старика был проломлен скалкой для раскатывания теста. Из кармана пропало сорок долларов.

- В тот день, когда произошло убийство, я как раз отправлял Олю в Америку, - вспоминает Сергей. - Вернувшись, обнаружил тестя в луже крови. Сообщил в милицию. Меня сразу же заподозрили в убийстве. Конечно же, тут сыграл роль мой "послужной список". Ведь я провел в тюрьмах 18 лет! Меня задержали. Грозил новый срок. Но я знал, что невиновен, и молился, чтобы Господь помог найти настоящего убийцу.

Следствие выяснило: после убийства из дома исчез рабочий Паша. Решили отработать и эту версию. Когда Павла через два месяца после случившегося разыскала милиция, он тут же признался, что убил старика.

- Как я каялся, что привел его в наш дом! - сокрушается Сергей. - Боялся, что родные станут упрекать меня в этом. Но ни со стороны Оли, ни со стороны других родственников не прозвучало ни единого упрека...

На следствии оказалось: Паша убил священника во время обряда изгнания бесов! Когда старик с его согласия молился над ним, Паша схватил скалку и размозжил ему череп. "Я не был пьян, не был наколот, - вспоминал подсудимый. - И до сих пор не могу понять, зачем я его убил". На суде он просил прощения у родных и высшей меры наказания для себя. Близкие родственники, решив, что убийство руками Паши совершил сам дьявол, простили несчастного. Судьи, впрочем, не приняли одержимость дьяволом как смягчающий аргумент и дали убийце десять лет. Сергей, посещавший других заключенных в тюрьмах, к Паше не приехал ни разу. Пока он не в состоянии сделать этого шага.

Едва они пережили это горе, как случилось новое - в Америке умерла Олина мама. Но это и другие испытания супруги принимали со смирением.

- Мы убеждены: чем тяжелее испытания, тем больше мы должны делать добрых дел, - говорит Сергей. - Мы с женой хотели взять еще детишек из детдома. Но если с удочерением Ани мы как-то проскочили, то сейчас из-за моей судимости и бывшего клейма "особо опасный преступник" нам детей не разрешают усыновлять. Да и возраст у меня уже не совсем подходящий - 50 лет.

Шафраны мечтают, наконец, достроить свой дом. Сергей днем служит в "Церкви добрых перемен", а ночью подрабатывает сторожем. Оля поехала на заработки в Америку, где устроилась горничной. Восьмилетняя Анюта сейчас рядом с мамой. Учится в американской школе. Девочка, которой врачи прочили инвалидность - и физическую, и умственную, сегодня энергичный здоровый ребенок, лучшая ученица в классе. Сергей очень тоскует в разлуке. Он ждет не дождется, когда жена и дочка вернутся домой.

- Вас не разыскивают старые дружки? - спрашиваю я.

- Разыскивали, предлагали вернуться к старому. Испытывали мой дух - подсовывали женщин, наркотики, спиртное. Но если у тебя есть заветы, которые ты исполняешь, сможешь противостоять любым соблазнам. Два года назад ко мне наведывались приятели из Якутска: "Что с тобой случилось, Котенок? Почему ты здесь? Ты же любил золото, роскошь, бриллианты". Я им показал тоненькое обручальное кольцо. Это, кстати, единственное мое украшение, хотя раньше я любил обвешивать себя золотом. "Вот мое богатство, - говорю. - Моя семья и служение Господу мне заменили деньги и все сокровища на земле".

До встречи.
Владимир.